Современные женщины слишком много о себе мнят, говорят мужчины. Получили слишком много воли, забыли свое место в жизни и на социальной лестнице, свои прямые обязанности: подавать борщ и молчать в тряпочку.
— С этим надо бороться! — Кричат борцы за возвращение славного милого патриархата. Того самого, когда косу на руку намотал, оглоблей приласкал, и сидит баба под лавкой, боится слово молвить. — А то, страх потеряли! — добавляют они и идут его в женщинах воспитывать.
Страх — совершенный в своей действенности инструмент, с помощью которого женщину можно превратить в безответное, но очень удобное существо. Известно это с начала времен, единственное — раньше боялись оглобли и кнута. Теперь — старости, например. Или ненужности, ведь нам с детства внушают, женщина обязательно должна быть нужной хоть какому–то мужчине, иначе она неполноценна. Не женщина и все тут!
Страх ломает. Тому, коллегу бывшую, страх превратил в серое безголосое существо за пять лет. Всего каких-то пять лет!
Банальная история: любовь нечаянно нагрянула и, отринув все сомнения, Тамара ринулась в манящий дурман замужа. Вот только дурман развеялся, пришло осознание, что принц — вовсе не принц, да было поздно.
Попыталась уйти, не удалось. Остановила демонстративная попытка попрощаться с жизнью. Принц бросился выламывать из бритвы лезвия. Даже не поцарапался, но Томочка испугалась: а вдруг, это какой грех на душу?
Первый шаг к рабству был сделан. Дальше — больше. Принц умудрился привить ей кучу фобий.
Страх той самой ненужности — мол, кому она нужна, возраст не детский? Страх собственной некрасивости — радуйся, что на тебя я клюнул! Страх превратиться в «брошенку»: какой позор будет, если он ее бросит, старую уже, ненужную никому, некрасивую! И заметьте как ловко — никакого физического насилия.
Это ужасно видеть — как человек становится лишь бледной своей тенью, все глубже уходит этот всех в свой кокон, теряет самою личность свою. Превращается в марионетку.
Кукловоду это выгодно и удобно. Женщина напуганная, запутавшаяся в собственных комплексах превращается в ту самую удобную бабу, легко контролируемую, о которой сейчас тоскуют патриархи. Она — покорная жертва любых манипуляций.
Замечали, с каким маниакальным упорством, достойным лучшего применения, многие мужчины пытаются доказать, что «одинокая баба — неликвид», «тетка за тридцать — отстой», «рспешка — осетрина третьей свежести»?
Замечали, знаю.
У меня таких героев под публикациями — воз и маленькая тележка. Как думаете, зачем они распинаются? А все для того же, чтобы мы страх не теряли. А то ишь, распустились. Между тем, как вчера посмеялись в комментариях — каждый раз, когда свободная женщина чувствует себя счастливой, где-то плачет недообслуженный мужчина. Вот и стараются, бедненькие, из кожи вон лезут…
Не соображая, что насаждать страх может быть и выгодно, но опасно. В один прекрасный момент женщина начинает осознавать — она больше не желает терпеть подобного насилия над собой.
Тому из ямы вытащила сестра, давным-давно уехавшая в соседнюю область. Ногу сломала вовремя. Тамара уехала ей помочь. На неделю. Потом оказалось, на две. На три.
— Я как будто из плена вырвалась. — Рассказывала она потом. — Как протрезвела.
Томе повезло. Сестра умудрилась встать стеной между нею и принцем. Дала возможность прийти в себя, осмыслить, что же случилось в жизни, как так все вышло. Поддержала с увольнением, впрочем, в редакциях у нас с этим все просто было. Помогла найти новую работу…
Вернулась Тамара только через полтора года, развестись и продать квартиру, доставшуюся от бабушки. Ту самую, в которой все это время так и продолжал жить принц. Как его выселяли — отдельная песня и она будет лишней, ведь это тот редкий случай, когда можно написать в конце: happy end.
