Карл Юнг известен особой мудростью, часто присущей философам-отшельникам. Но это не помешало ему прийти к понятию «целостной» личности, используя для этого не традиционный путь христианства или буддистской медитации, а сугубо научный и психологический подход.
Углубляясь в изучение неспокойности своего собственного разума и анализируя невротические состояния своих пациентов, Юнг пришел к такому открытию: если мы хотим избавиться от неврозов, сначала необходимо принять свою негативную сторону.
Без полного принятия себя любые попытки помочь окружающим будут тщетными, как в личностном, так и в глобальном смысле.
Философ Алан Уоттс как-то сказал, что Юнгу удалось полностью принять свою темную сторону. Карл не осуждал других людей, а потому не опускался до всех тех жестоких мыслей, чувств и действий, присущих личностям, которые проецируют свой скрытый негатив на окружающих, делая их козлами отпущения.
Каждый раз, когда мы отказываемся принимать собственные чувства и мысли, какими бы тревожными они не были, мы подвергаемся когнитивному диссонансу. Диссонанс возникает в случаях, когда наше поведение не отвечает нашему видению себя или тому видению нас, которое, по нашему мнению, могло сложиться у окружающих. Проецируя свой негатив на других людей, мы перестаем управлять собой, дистанцируясь от себя и теряя при этом собственную личность. Согласно теории Юнга, именно так невроз захватывает контроль над психикой человека.
Во время своей лекции перед швейцарскими священнослужителями Карл Юнг поделился с аудиторией своими соображениями по этому поводу. И Алан Уоттс уверен, что приведенные далее слова Юнга, являются самым важными из всего, что тот когда-либо написал.
***
«Люди забывают, что даже психологи не лишены угрызений совести, и что им тоже бывает трудно смириться с некоторыми признаниями своих пациентов. А пациент не почувствует принятия, пока его врач не примет худшую из его (пациента) сторон.
Но добиться принятия с помощью простых слов тут не получится. Оно возможно только путем глубоких размышлений и с учетом того, как психолог относится не только к себе самому, но и к собственной темной стороне. Если он хочет помочь человеку или поддержать его в чем-то, то должен быть в ладах с собой. А это невозможно, если его мысли полны осуждений. И здесь нет почти никакой разницы в том, имеют его осуждения вербальную или мысленную форму.
Занять противоположную позицию и слепо согласиться с пациентом тоже не имеет никакого смысла, и, как и осуждения, лишь отдаляет врача от пациента. Понимание приходит только при условии наличия непредубежденной объективности. Звучит словно какой-то научный принцип, и его легко перепутать с сугубо интеллектуальным и абстрактным типом мышления. Но я имею в виду нечто совершенно другое.
Это человеческое качество, выражающееся в уважении к фактам со стороны человека, которому они приносят страдания. Такой подход присущий всем верующим людям. Они знают, что Бог принес в этом мир всевозможные странные и немыслимые вещи и пытается проникнуть в их сердца самыми невероятными способами. Поэтому во всем вокруг можно почувствовать присутствие божественной воли.
Вот что я имею в виду под «непредубежденной объективностью» — это моральное достижение психолога, который не должен позволять себе поддаваться расстройствам и испорченности своего пациента. Нельзя что-то изменить, предварительно не приняв этого.
Порицание не освобождает, а угнетает. Я являюсь угнетателем человека, которого осуждаю, а не его другом или товарищем по несчастью. Я не пытаюсь сказать, что мы никогда не должны ничего осуждать в своих попытках кому-то помочь. Но если психолог действительно хочет помочь человеку, он должен принять его таким, каким он есть. А сделать это можно, только если этот же врач смог сначала принять самого себя со всеми своими недостатками.
Быть может, это звучит слишком просто, но именно простые вещи, как правило, являются самыми сложными. В реальной жизни это подразумевает овладеть довольно сложным искусством, а принятие кого-то является основой моральной проблемы и своего рода лакмусовым индикатором чужого мировоззрения.
То, что я накормлю нищего, прощу врагу оскорбление и буду любить его во имя Христа, несомненно, будет считаться большой благодетелью. Все, что делаю для своих братьев, я делаю во имя Христа.
Но что, если я должен понять, что самый бедный среди нищих, самый дерзкий среди всех обидчиков и даже сам дьявол живут во мне, что я сам отчаянно нуждаюсь во всей своей доброте, и что я сам являюсь врагом, которого должны полюбить? Что мне делать в таком случае? А тут, согласно правилам, вся христианская идеология поворачивается вспять: больше нет никаких разговоров о любви и продолжительных страданиях, мы угнетаем и злимся на себя. Мы прячем это от всего мира, отрицая, что знаем о его существовании в себе. И если бы в этот момент к нам явился сам Бог, мы бы уже тысячу раз успели от него отречься.
Любой, кто использует современную психологию ради того, чтобы заглянуть за кулисы жизни не только своих пациентов, но и себя самого (а настоящие психологи именно это и делают), должен признать, что принятие себя со всеми своими недостатками является сложнейшим из заданий, которое почти невозможно выполнить.
От одной только мысли об этом нас бросает в пот. Поэтому мы с таким удовольствием и без колебаний решаем игнорировать собственные проблемы и занимаем все свое время помощью другим людям, их трудностями и грехами. Такая деятельность заставляет нас чувствовать себя добродетелями, тем самым обманывая не только других людей, но и себя. Хвала небесам, нам, наконец, удалось убежать от себя!
Множество людей делают так без каких-либо последствий. Но так могут далеко не все. И как раз это небольшое количество и начинает страдать от невротических расстройств. А как можно им помочь, если я сам являюсь беглецом, страдающим от такого же невроза?».
Лишь тот, кто смог полностью себя принять, способен на «непредубежденную объективность».
Вы должны осознать и смириться со своими страхами, стыдом и суждениями, и только после этого сумеете разглядеть настоящую личность другого человека. Без такого принятия мы не видим всей картины, поскольку намеренно упущенные части мозаики чужой личности напоминают нам о собственных недостатках. В итоге вы не можете установить с пациентом контакт и не можете ему сострадать».
***
Юнг хорошо понимал это, поэтому Алан Уоттс сказал: «Юнг относился к тем людям, которые без стыда могут спокойно переживать и чувствовать страх или вину. Другими словами, он понимал, что целостной можно назвать не ту личность, которая просто подавила в себе такие чувства и является бесстрашным непоколебимым мудрецом. Целостный тот человек, у которого все эти чувства остались, но он не упрекает себя за них».
Что происходит с психикой, когда мы ведем себя так, словно некая часть нас самих вовсе не является нашей? А когда мы ищем причины своего поведения где-то снаружи? Или вовсе хотим спрятать какую-то часть себя от мира, включая нас самих?
Согласно Юнгу, «в итоге наша личность разбивается или — используем более подходящий термин — теряет свою целостность».
Юнг пишет: «Невроз – это внутренний раскол человеческой личности, состояние войны с самим собой. Все, что усугубляет этот раскол, делает пациенту еще хуже, а то, что его уменьшает – помогает исцелению. Войну человека с самим собой провоцирует подозрение или знание того, что внутри него живут две противоположные друг другу личности. Конфликт может происходить как между чувствительным и духовным человеком, так и между его эго и тенью. Именно это имеет в виду Фауст, когда говорит: «Две души живут во мне, и обе не в ладах друг с другом».
Невроз — это раскол личности. И чтобы избавиться от такого раскола, человеку нужно начать работать со своей негативной стороной, в процессе узнав о себе все самое неприятное. Война внутри нас стихает, когда мы позволяем окружающим видеть себя настоящих. Не только ту нашу сторону, которая отвечает нашему интерсубъективному идеалу (это слишком просто). Нет, речь идет от необходимости нашего принятия своих неудач и недостатков.
Юнг приходит к следующим выводам: «Несомненно, все это тоже звучит очень просто. Но на самом деле принятие человеком своей темной стороны граничит с невозможным. Задумайтесь на минуту о том, что означает дать шанс на существование чему-то неразумному, бессмысленному и злому!».
По материалам — highexistence.com
